Посол Мозамбика купил натюрморт с русской старинной посудой. Автор натюрморта, художник Аркадий Зражевский до сих пор не может понять, почему представитель далёкого африканского континента заинтересовался изображением ендовы, корчика и потира - предметов русской старины глубокой, хотя, в общем-то, привык к тому, что его картины разъезжаются по всему свету.
В Париже, например, есть коллекционер, который обладает огромным собранием картин, в основном российских и русских художников. В том числе и тридцатью работами Аркадия. Много лет парижанин заказывал и приобретал у него полотна, которые сейчас украшают стены его обширной восьмикомнатной квартиры.
Я встретился с Аркадием Зражевским в одном из залов ЦДХ, где проходила его персональная выставка.
- Один философ сказал: «Это скудное время, ибо оно стоит под знаком двойного отсутствия, ибо уже нет отлетевших богов и еще нет грядущего». Это как бы про нашу страну вообще, а что, на ваш взгляд, происходит в живописи?
- Метания. Чувствуется желание отрицать старое, причем огульно, и при этом выделиться из общей массы, что не всегда подтверждено талантом. Мне кажется, что нужен компромисс. Но это станет возможным лишь тогда, когда общество устоится. А сейчас — период безвременья.
- Ваши картины очень красивы. Напоминают работы старых мастеров XVII, XVIII веков.
- Скорее в моих картинах — восхищение тем, что вижу. Поэтизировать то, что пишу, один из моих принципов. Думаю, что поэзия содержится во всем. Если это предметы старины, то я стараюсь передать их аромат, чтобы можно было представить, как современники воспринимали эти предметы.
- Как возникает образ того или иного предмета?
- Сначала накапливаю материал. Хожу по музеям. Однажды забрел на выставку вещей, конфискованных на таможне. Там были представлены весьма самобытные экземпляры. Такое не всегда и в экспозициях музеев увидишь. Постепенно в результате зарисовок и фотографий выстраивается композиция какого-нибудь натюрморта. Я подбираю вещи так, чтобы они гармонировали между собой: по времени использования, исполнению или ко-лористической гамме. Делаю эскизы, этюды. Переставляю предметы, добиваясь интересной композиции.
- А натюрмортов с окороками, как у фламандских живописцев, у вас нет?
- Старых голландцев я не копирую. Правда, однажды писал на заказ натюрморт с битой дичью. Вроде неплохо получилось. Но желания изображать несчастного зайца с остекленевшим взглядом нет. В безвременно погибшем фазане я не вижу поэзии.
- У вас, наверное, целая коллекция металлической посуды, вы часто используете ее в натюрмортах?
- Я не могу позволить себе собирать такие вещи, тут требуется серьезное вложение капи-тала. И потом это уже своего рода коллекционирование, а я-то занимаюсь другим. Хотя, конечно, запас из 15-20 предметов, представляющих особую ценность, у меня имеется. Я люблю изображать их в разных комбинациях.
- Много у вас таких подготовительных зарисовок?
- Десятки блокнотов. Натюрморты со странными предметами – отнюдь не их копирование и перенесение на холст, а попытка создания идеального мира из предметов обихода. Для меня самая большая радость, когда люди уходят с выставки просветленными.
